2 (14) августа 1812 года на подступах
к Смоленску, в районе города Красного, 27-я дивизия
генерала Д.П. Неверовского, сформированная из
новобранцев, героически отразила сорок атак
прославленной конницы Мюрата, дав возможность русским
войскам вернуться в Смоленск. Подвиг дивизии
Неверовского под Красным - один из героических эпизодов
Отечественной войны 1812 года.
Последний повторный марш наших армий
на Рудню, открыв наш левый фланг и обнажив дорогу из
Красного в Смоленск, едва не завершился опаснейшей
катастрофой. В тот самый день, когда армии наши
передвинулись от Смоленска к Рудне, Наполеон перешел в
наступление на Смоленск, но не по руднянской дороге, как
ожидал Барклай, а по краснинской, как предугадывал
Багратион.
1-го августа началась в присутствии
Наполеона, прибывшего из Витебска, переправа через Днепр
при деревнях Росасне и Хомине, Могилевской губернии. Уже
2-го августа на левом берегу Днепра начали
сосредоточиваться шесть корпусов неприятельской армии и
гвардия, составляя в общей сложности вместе с корпусами
Понятовского и Жюно, уже ранее расположенными на той же
стороне Днепра, до 190 тысяч человек.
На правой стороне реки осталась
легкая кавалерийская дивизия Себастани, под начальством
генерала Пажоля, направленная к Смоленску по правому
берегу Днепра.
Переправленным через реку войска были
двинуты к Смоленску через Ляды на Красный. В авангарде
шла конница Мюрата из корпусов—Нансути, Монбрюна и
Груши; за нею следом двигались пехотные корпуса маршалов
Нея, Даву, далее—гвардия и вице-короля; прямо к
Смоленску шли: от Орши—Жюно, а от Могилева—Понятовский.
Туча неприятеля грозно надвигалась на Красный, где
стояла 27 дивизия Неверовского. Дивизия эта, которую, в
виду совершенно исключительных заслуг ее в Отечественную
войну, по справедливости, следовало бы назвать
«спасительной дивизией генерала Неверовского», вся
состояла из только что набранных рекрутов. В виду этого,
для достижения большей боевой устойчивости, одна ее
бригада, под командой Ставицкого была временно
прикомандирована к корпусу Раевского, а на ее место была
назначена из состава 26 дивизии того же корпуса старая
бригада полковника Либгардта. Дивизия эта была усилена
кавалерией и артиллерийской частью. Весь отряд
Неверовского состоял из 5 пехотных полков: Симбирского,
Ладожского, Полтавского и егерских 49 и 50; 4 конных:
Харьковского драгунского и 3 казачьих; а также 14
батарейных орудий. К этому отряду присоединился и,
ничтожный по своей численности, отряд Оленина, в составе
41 егерского полка и партизан Лесли, вытесненный из
местечка Ляды. Общая численность отряда Неверовского
определялась около 7—8 тысяч человек.
Около десяти часов утра прискакал
казак с донесением, что наступают огромные силы
неприятеля, что «француз валом валит». Несколько
офицеров, поднявшись на соборную колокольню, откуда
открывается далекий вид на большак, имели возможность
воочию убедиться в достоверности этого известия. На
столбовой дороге от Лядов и по прилегающим к ней полям
обозначились огромные силы врага. В виду была кавалерия
Мюрата, которая, выйдя из лесу, разделялась на марш,
чтобы сплошным кольцом охватить весь наш малочисленный
отряд.
Ужасная действительность предстала во
всей своей неустранимой силой, но и она не ошеломила
Неверовского. Он мгновенно сообразил грозящую опасность
и ненадежность занятой им позиции. Отступление было
неминуемо, а в тылу у него за городом была речка Мерейка,
протекающая в болотной местности, и лежал неудобный путь
по плотине. Неверовский быстро снялся с позиции на
глазах у неприятеля, и, оставя в самом городе батальон
49 егерского полка с 2 орудиями, отвел свой отряд за
город, по другую сторону плотины на смоленский большак.
Здесь, за прилегающим довольно глубоким оврагом, он
выстроил полки свои в боевой порядок.
На левом крыле установил артиллерию,
прикрыв ее Харьковскими драгунами, а на правом поставил
казаков. Свою находчивую предусмотрительность
Неверовский простер до того, что не упустил из виду
пользу резерва для опоры при своем отступлении. С этой
целью он отправил в тыл по пути к Смоленску полковника
Назимова с одним батальоном 50-го егерского полка, с
казачьим полком Грекова и с двумя конными орудиями,
приказав занять переправу на небольшой речке, не доходя
Корытни, и устроить там приемлемую позицию.
Между тем неприятельская кавалерия
подошла к Красному и увидела, что город занять отрядом
нашей пехоты. Тогда она пропустила вперед пахотную
дивизию Ледрю, которая шла во главе корпуса Нея. 24
легкий полк этой дивизии под руководством самого маршала
Нея, ворвался в открытый со всех сторон город и пошел в
атаку. Вскоре неприятель, перебив лошадей, овладел двумя
нашими орудиями, а егеря наши, боясь быть отрезанными,
поспешили очистить город и присоединились к своей
дивизии. Тогда вся масса французской конницы, до 15
тысяч коней, и пехотная дивизия Ледрю, до 7 тысяч
человек, обрушились на отряд Неверовского.
Местом столкновения служило широкое
ржаное поле, часть которого уже была сжата и уставлена
снопами. Сражающихся разделяла небольшая речка,
протекающая в крутых берегах. Французская конница пошла
в обход наших флангов. Кавалерия наша не могла устоять
перед превосходными силами неприятеля. Стоявшие на левом
крыле драгуны пошли было в атаку, но были опрокинуты;
батарея наша была обнажена, и из нее французы захватили
5 пушек; остальные орудия успели уйти по смоленской
дороге. На правом фланге та же участь постигла казаков.
Драгуны и казаки неосторожно рассыпались по широким
окружающим дорогу полям; здесь было, где развернуться
неприятельской кавалерии она преследовала и нещадно
рубила их. Таким образом, с самого начала битвы
Неверовский лишился и артиллерии и кавалерии.
Неприятельская пехота наседала на него с фронта, а
конница неслась в атаку на оба фланга. Кроме того,
неприятель из отбитых у нас же орудий сделал несколько
выстрелов, при чем ядрами и картечью выбил из нашего
строя до 50 человек. К счастью, неприятель должен был
бросить пушки, так как лошади были перебиты. Отряд наш
переживал страшные минуты.
Но Неверовский был выше опасностей,
оставаясь могуч и спокоен. Он быстро свернул батальоны в
каре и, объехав их перед боем, властным словом придал
своему отряду непобедимую стойкость какой-то
металлической твердыни, обратив его в живую неприступную
крепость. Слова были просты, ясны и нерушимы, как
предсмертный завет: «Ребята! помните - же, чему вас
учили; поступайте так, и никакая кавалерия не победит
вас: не торопитесь в пальбе, стреляйте метко во фронт
неприятеля, третья шеренга передавай ружья не торопясь,
и никто не смеет начинать без моей команды!»
Отбив первые атаки, Неверовский
построил полки в каре и стал медленно двигаться в
направлении Смоленска. Увидев, что русские отходят,
самоуверенный Мюрат, опьяненный первым успехом, усилил
натиск. Казалось фортуна уже на стороне французов, но
иначе думали солдаты Неверовского. Все атаки Мюрата
по-прежнему наталкивались на железную стойкость русских.
Окруженные со всех сторон французской
кавалерией, наши каре отбивали атаку за атакой,
медленно, но неуклонно продвигаясь к Смоленску. Французы
были уже так близко, что можно было переговариваться.
"Сдавайтесь!" - кричали они, а в ответ солдаты
Полтавского полка клялись, что умрут, но не сдадутся.
Мюрат вводил в бой все новые и новые
силы, но упорство французов не могло преодолеть отваги
русских. Наши порядки уже смешались в одну колонну:
плечом к плечу сражались солдаты Полтавского,
Симбирского, Одесского полков. Так, отражая атаки трех
корпусов противника, наши солдаты и офицеры преодолели в
общей сложности более пятидесяти километров и к вечеру
подошли к речке Ивань, где их встретил 50-й егерский
полк с двумя орудиями, заблаговременно высланный вперед
Неверовским.
Внезапный артиллерийский огонь егерей
и неожиданность ситуации смутили французов, что и спасло
дивизию от полного истребления. Решив, что наши герои
получили сильное пополнение, неприятель спешно
ретировался, а русские воины благополучно переправившись
через речку, расположились на долгожданный отдых.
Войска противника были задержаны на
сутки. Этого хватило, чтобы к Смоленску успели подойти
отряды генералов Дохтурова и Раевского. На следующий
день к ним присоединился и Неверовский со своей порядком
потрепанной, но уже прославленной дивизией.
"Нельзя довольно похвалить храбрости
и твердости, с какою дивизия, совершенно новая, дралась
против чрезмерно превосходящих сил неприятельских. Можно
даже сказать, что примера такой храбрости ни в какой
армии показать нельзя",- восторженно писал о солдатах
Неверовского П. И. Багратион.
