Вяземское
сражение по своим результатам явилось поворотным пунктом
в военных успехах наполеоновской армии. В нем уже
наглядно «счастье боевое» повернулось в нашу сторону.
Великая армия впервые понесла явное и тягостное
поражение. Все ее внутреннее неустройство, весь упадок
ее материальных и моральных сил, все разложение ее
боевого духа были наглядно учтены в этом сражении.
Вязьма формально удостоверила, что неприятельской армии,
грозной для России, в ее пределах более не существует.
Остался слабый противник, обреченный на неминуемую
гибель. После Вяземского сражения в ночь на 23 октября
выпал снег, поднялась метель, стукнул мороз до 18
градусов, и наступила зима. С этого времени голод и
холод стали неразлучными, беспощадными бичами
неприятельской армии. После каждого ночлега на биваках
оставались сотни трупов. На каждом шагу наблюдались
картины, леденящие душу. Люди столбенели от мороза,
шатались, как пьяные, от голода, и падали мертвыми.
Другие сидели возле огня в полном оцепенении, не
замечая, что их ноги, которые они хотели отогреть у
огня, превращались в уголья. Бутурлин говорил: «я буду
всю жизнь помнить ужасное зрелище, которым мы были
поражены на большой дорогобужской дороги, близ Болдина
монастыря. Три француза жарили четвертого, умершего
несколько минуть назад от голода». Многие с жадностью
пожирали сырую падаль.
После Вяземского сражения, Кутузов
продолжал выполнять задуманный им план кампании. Он
выслал вперед к Смоленску отряды Давыдова и графа
Ожаровского; приказал Платову с правой стороны большака,
а графу Орлову-Денисову с левой — не спускать с дороги
головные части французских колонн и постоянно нападать
на них во время марша; Милорадовичу велел преследовать и
гнать неприятеля с тыла. Сверх того, было приказано всем
партизанам главной армии тревожить неприятеля с левого
фланга. «Такого рода преследование», по словам
фельдмаршала, «приведет неприятеля в крайнее положение и
лишить его большой части артиллерии и обозов». Далее,
заботы фельдмаршала простирались на то, чтобы неприятель
не свернул влево через Ельню и Мстиславль на Могилев.
Имея в виду лично воспрепятствовать такому движению, он
направил главные силы русской армии на Ельню. В тех же
целях он распорядился ополченскими силами. Калужское
ополчение, усиленное двумя казачьими и несколькими
полками регулярной конницы, было двинуто к Ельне;
тульское, под начальством губернатора Богданова, —
сперва к Ельне, а затем к Рославлю; смоленское—сперва
также к Ельни, а затем в Дорогобуж.
С 23 октября, на другой день после
Вяземского сражения, неприятель, гонимый сзади
Милорадовичем, спешил по столбовой дороге между Платовым
справа и графом Орловым-Денисовым слева. Во главе своей
армии сам Наполеон торопился в Смоленск, куда приказал
следовать прямой дорогой всем корпусам, исключая корпуса
вице-короля, который получил предписание свернуть в
Дорогобуже с большой дороги вправо на Духовщину, и
следовать в Витебск в помощь войскам генерала Пуже,
оставленных там гарнизоном. После Вяземского сражения
ближайшими главными событиями кампании представляются: с
одной стороны, военные операции, происходившая на путях
отступления неприятельской армии от Вязьмы до Смоленска,
а с другой — фланговое передвижение Кутузова на Ельню, а
затем на Красный. Военные операции против неприятельской
армии производились, главным образом, в трех
направлениях: на большой дороге, где следовали головные
части неприятельских корпусов; затем, севернее большака,
на пути движения корпуса вице-короля к Духовщине, и,
наконец, на юг от большой дороги, на пути между
Смоленском и Ельней, где была оставлена в забытьи
колонна генерала Барагэ д'Илье. На большой дороге
операции развивались следующим образом. Милорадович шел
здесь по пятам неприятельской армии. Авангард его, в
составе полков: 1-го и 4-го егерских и Елисаветградского
гусарского, под командой генерала Юрковского, атаковал
неприятельский арьергард, при переправе его через реку
Осьму, в 8 верстах не доходя Дорогобужа. Неприятель был
опрокинуть и отступил к Дорогобужу. Маршал Ней, занимая
Дорогобуж, старался удержать город, чтобы дать время
своей армии и обозам переправиться через Днепр у
Соловьева, а войскам вице-короля — свернуть вправо на
Духовщину.
Для обороны Дорогобужа была назначена
дивизия Разу. Она заняла назначенные места в городе: два
орудия с необходимым прикрытием были поставлены у входа
в город; два небольших отряда пехоты заняли места: левее
входа, у днепровского моста, и правде его, на
возвышенности впереди церкви; сам Разу с остальными
войсками занял устроенное им укрепление на высоте
собора, обнесенное палисадами. Позади города, в резерве,
стала дивизия Ледрю. Подойдя к Дорогобужу 26 октября,
Милорадович приказал 30-му и 48-му егерским полкам
атаковать засевшего в городе неприятеля. В виду
оказанного неприятелем упорного сопротивления, в обход
его позиции с левого фланга была двинута 4-ая пахотная
дивизия принца Вюртембергского. После жаркого боя
неприятель был, наконец, выбить из укрепления, а затем,
под дружным натиском егерей, и поражаемый при том огнем
двух орудий, поставленных на соборной высоте, совершенно
очистил город. Оставляя Дорогобуж, французы подожгли
его, но распространившейся пожар был потушен падавшим
густым снегом и усилиями наших солдат. В добычу нам
досталось 6 орудий. В день этого боя небо все хмурилось,
тяжелые облака нависли до земли и под вечер поднялась
сильнейшая метель, ослепляя людей и препятствуя им
двигаться.
Этой метелью, с вьюгой и морозом, был
застигнуть 26 октября арьергард Нея на походе от
Дорогобужа к Михайловке. Буря вздымала снежные вихри,
застилая свить белого дня. Лошади совались, люди
застывали на ходу, падали и их мигом заносило, застилало
саваном снежного покрова, и только белые пушистые
холмики, как погребальные курганы, напоминали живым, где
упокоились их мертвые товарищи. И в этой обстановки на
биваках в снегу, без крова и пищи, надо было проводить
до 16 ужасных часов зимней ночи. Такой бивак пришлось
провести войскам Нея у деревни Михайловки, куда они
пришли после страданий целого дня. Когда достигли
деревни, вблизи нее виднелась занесенная снегом хижина;
пришедшие люди надеялись встретить там своих
соотечественников. При ближайшем исследовании, они, к
величайшему своему ужасу, вместо хижины нашли целую
груду окоченевших трупов, занесенных снегом. В такой
участи товарищей неприятель видел и свою судьбу. Надежда
угасала. Насколько хватало взора, всюду расстилался
необозримый саван зимы без конца и дороги. Морозь
сковывал члены, а смутное уже воображение уносило мысли
под голубое небо далекой родины. Вследствие сильной
снежной вьюги Милорадович был вынужден расположиться на
ночлег в Дорогобуже.
Он, так же как и в Вязьме, назначил
коменданта в городе и разослал по уезду объявления,
созывая жителей. По очищении города от неприятеля, со
всех сторон, из всяких дебрей и густых лесов стали
собираться в свои дома жители Дорогобужа. Все они не
имели слов, достаточных для выражения благодарности
своим освободителям. Один престарелый священник со
слезами бросился к ногам Милорадовича, призывая
благословенья Господа на русское воинство. Для
водворения необходимого порядка в городе и уезде,
согласно распоряжение Кутузова, из Ельни было вызвано
смоленское ополчение. На следующий день, 27 октября,
когда стихла метел, по распоряжению Милорадовича, из
Дорогобужа выступил отряд Юрковского, чтобы преследовать
неприятеля по большой дороге к Смоленску. Весь путь его
следования был усеян трупами замерзших людей. Пред
селением Усвятье Дорогобужского уезда, за рекою Ужею,
толпились французы, греясь у огня под прикрытием 8
орудий и сдвинутых фур. Юрковский, подведя артиллерию,
открыл огонь. Неприятель немедленно снялся с бивака и,
побросав пушки, побежал к Смоленску.
Перейдя реку, Юрковский продолжал
погоню. При Михайловке захвачено до двух тысяч отсталых
воинов, которые беспрекословно сдались на волю
победителя. У неприятеля в это преследование было
отобрано 19 орудий. 28 октября Юрковский был отозван к
Милорадовичу, а потому поручил полковнику Карпенкову
продолжать преследование неприятеля. В распоряжение
Карпенкова были отряжены: 1-й егерский, Московский
драгунский и один казачий полки, с 4-мя орудиями. В тот
же день Карпенков подошел к Соловьеву. Здесь неприятель,
переправившись через реку, разбирал мост. Карпенков
выслал вперед отборных стрелков, которые, сбив передовые
посты, рассыпались и открыли огонь, препятствуя разборке
моста; с той же целью была открыта пальба из 4 орудий.
Но неприятель, устроив укрепленье, с упорным мужеством
отражал нападение все время, пока не уничтожил мост.
Утром 29 октября наш отряд перебрался через Днепр по
тонкому льду, и нашел на другом берегу 12 орудий и
огромный обоз, переполненный всяким добром, кроме
съестных припасов. За Соловьевым Карпенков соединился с
партией Грекова и пошел с ним к Валутиной Горе, откуда
ему надлежало, согласно полученному распоряжению,
присоединиться к Платову.
