Для освещения подготовки к 200-летию победы России в Отечественной войне 1812 года

Бой при Гедеоновке дал возможность арьергардным частям нашей первой армии выбраться из окрестностей Смоленска на пути той лубинской дуги, которая выходила на большак у лубинского перекрестка. Но самый выход на большую московскую дорогу левой нашей колонне еще не был обеспечен, так как позиция у Лубина оставалась без надлежащего прикрытия. Для такого обеспечения понадобился целый день упорных боев на пространстве между дер. Валутиной Горой, близь речки Колодни, куда уже были оттеснены передовые отряды казаков Карпова, и до селения Лубина. Пространство это вдоль пролегающей здесь большой московской дороги прорезано небольшими речками: Колодней, Волчейкой и Строганью, которые, пересекая большак почти под прямым углом, сливаются вместе и впадают в Днепр. На этом пространстве наш авангард последовательно занимал две боевые позиции: сперва за р. Колодней на высотах против Валутиной Горы, а затем у селения Лубина.

Вынужденный взять на себя прикрытие лубинского перекрестка Тучков 3-ий изготовился к бою на первой занятой им позиции между ручками Колодней и Волчейкой. В центре поперек большой дороги стала на высоте конно-артиллерийская рота; по сторонам дороги в кустарниках расположились 20-ый и 21-ый егерские полки под командой князя Шаховского; резерв составили Ревельский пехотный и Елисаветградский гусарские полки; казаки Карпова отделены влево к Прудищеву, наблюдать переправу.

В это время успела выйти на большую дорогу близ Лубина головная часть колонны Тучкова 1-го проследовала к месту своего назначения в Бредихино. Между тем Наполеон, оставаясь в Смоленске, предусмотрел отступление нашей армии в восточном направлении, несмотря на всю неопределенность обстановки боя при Гедеоновки. Поэтому он отдал приказ, чтобы маршал Ней повернул вправо и двинулся вдоль большой московской дороги, и чтобы Мюрат следовал за ним с 1-мъ и 2-мъ кавалерийскими корпусами. Маршал Ней продвигался все дальше в рассечете отрезать наши войска от большой дороги. Он достигал уже дер. Валутино.

Вот открылась обширная луговая долина, но она, как и вся окружающая местность, ввиду заболоченной почвы, недоступна была движении артиллерии и кавалерии. Оставалось перейти протекавшую через дорогу речку Колодню и плоскогорье, чтобы занять нужную позицию на ближайшей высоте. Но позиция оказалась уже занятой отрядом Тучкова 3-го, который около полудня открыл орудийный огонь по дороге в долину навстречу неприятельским войскам. Ней немедленно обложил позицию, занятую Тучковым, тремя своими пехотными дивизиями, представлявшими в общем силу не менее 19 тысяч человек. Дивизия Разу, развернувшись по большой дороге и левее ее, перестроилась в боевой порядок; дивизия Маршана перешла на левый берег Строгани; дивизия Ледрю составила резерв.

Пока шла подготовка неприятеля к бою, в помощь Тучкову явилась бригада Желтухина, в составе лейб-гренадерского и гренадерского графа Аракчеева полков с 6-ью орудиями. Бригада эта, выступившая в хвост 3-го корпуса на большак у Лубина, по настоянию Ермолова, была обра­щена назад к Валутиной Горе. Прибывшее подкрепление довело численность отряда Тучкова до 6 тысяч человек, и дало ему возможность удлинить свой фронт влево. Пошла артиллерийская и ружейная перестрелка, и завязался бой, который называется боем у Валутиной Горы, и который французы вначале именовали «боем на 10-ой версте», так как бой происходил в 10 верстах от Смоленска. Несмотря на огромное численное превосходство противника, Тучков до трех часов дня держался па своей позиции. Но превосходство это все более возрастало: к Нею подходила дивизия Гюдепа, а Карпов донес о переправе неприятеля в значительных силах через Днепр у Прудищева. Все это заставило Тучкова отступить за речку Строгань.

Между тем Ермолов распорядился об усилении его отряда 3-мя пехотными полками и сводным гренадерским батальоном из состава выступившего на большую дорогу 4 корпуса. В то же время к Тучкову подоспели высланные Корфом вперед переменными аллюром Сумские и Мариупольские гусарские полки, а также два эскадрона Изюмских гусар. Таким образом общая численность отряда Тучкова возросла до 12 тысяч человек. Отряд расположился, имея в тылу дер. Лубину, на позиции растянутой почти на пять верст. Фронт прикрывался ручкой Строганью, а фланги упирались: правый в лес у деревни Гречишина, левый — в болото у деревни Синявина. Позиция эта, непосредственно прикрывая выход наших войск на большак, была чрезвычайно важна в стратегическом отношении. На этой позиции и расположились наши войска. Случайно обнаружилось из показаний двух пленных вюртембергских гусар, что в обход нашего левого фланга шли 12 пехотных и кавалерийских полков Жюно и Мюрата. Для обеспечения этого фланга немедленно был вызван проследовавший уже по большой дороге к Бредихину 1-ый кавалерийский корпус графа Орлова-Денисова, которому вручено начальство над всей кавалерией отряда. Придя на рысях в дальний тыл левого фланга позиции, граф Орлов-Денисов разместил полки позади боль­шого болота на гребни высот по опушке кустарника. Он развернул весь корпус в спешенном строю в одну линию, имея в виду создать у неприятеля преувеличенное представление о своих силах.

Стоявшие на «левом фланге позиции гусары имели в тылу непроходимое болото, а перед фронтом лес. Желая воочию убедить гусар в невозможности для них отступления, Орлов-Денисов приказал выслать от каждого эскадрона по нескольку человек разыскать места, удобные для перехода через болото; таких мест, разумеется, не оказалось. После этого он объехал войска, призывая их к исполнению долга и указы­вая, что для них нет другого выхода как победить или умереть. Подойдя к нашей позиции, неприятель, поджидая подкреплений, вначале ограничивался канонадой и перестрелкой, продолжавшимися около часа. Когда прибыла дивизия Гюдена, Ней, около пяти часов дня, перешел в наступление. Гюден в двух колоннах направил свою дивизию на наши батареи, стоявшие на большой дороге; дивизия Разу также двумя колоннами наступала низиной против нашего левого крыла; две остальные дивизии поставлены в резерве: Ледрю вправо от большака, а Маршана влево против бублеевской рощи. Сам Гюден лично переправился через речку Строган и был смертельно ранен ядром. Начальство над его дивизией принял Жерар. Полки этой дивизии четыре раза кидались на нашу батарею, но все безуспешно здесь особенно отличились, при отражении неприятеля, лейб-гренадеры; в этом славном для них бою они потеряли 5 офицеров и 42 нижних чина убитыми и 286 человек ранеными. Успешнее вначале были атаки войск Разу, который выбил из бублеевской рощи Рыльский полк и оттеснил егерей 20-го и 21-го полков; но в дело введены были стоявшие в резерве батальоны, сводный гренадерский и графа Аракчеева, которые и опрокинули неприятеля.

Но сильнейшую угрозу нашему левому флангу представлял вестфальский корпус Жюно; он, перейдя у Прудищева Днепр, еще около полудня поднялся на высоты у дер. Тебеньковой. Появление этого корпуса, общей численностью до 14 тысяч человек, могло иметь для нас самые роковые последствия: выйди Жюно на большую дорогу, наши войска, не успевшие еще выбраться с проселка на большак, были бы отрезаны. К счастью, Жюно стоял неподвижно, скрыв свои войска в тебеньковском лису. Никто, а в том числе и прискакавший к нему Мюрат, не могли уговорить его ввести в бой свои войска: он все ожидал распоряжений самого императора Наполеона. Нерешительность Жюно, при данных обстоятельствах, представляет столь загадочное явление, что некоторые французские историки объясняют ее припадком внезапного умопомешательства. Наконец, Жюно выслал вперед несколько рот легкой пехоты; но отряд этот едва только вышел из леса на поляну, как был атакован и на глазах всего корпуса изрублен лейб-казаками и Мариупольскими гусарами. Лишь в шестом часу, по самому настоятельному требование Мюрата, Жюно выслал вперед свою кавалерию. Она опрокинула казаков, но затем была отбита Мариупольскими и Елисаветградскими гусарами. Все попытки неприятельской кавалерии развернуться против нашего левого фланга были тщетны. Орлов-Денисов последовательными атаками выстроенной в 4 линии кавалерии беспрерывно опрокидывал неприятельскую конницу. Едва она пыталась развернуться на удобном месте как на нее налетали гусары 1-ой линии и, опрокинув ее, скакали назад за 4-ую линию; следом шла в атаку 2-ая линия, которая, опрокинув неприятеля, в свою очередь, отходила за 1-ую линию и т. д. Такие атаки с огромным подъемом духа наша кавалерия лихо и безостановочно производила около двух часов.

Между тем войска наши, оборонявшие позицию, получили значительные подкрепления: подошли остальные части 3 корпуса и некоторые полки 4 корпуса. В то же время на позицию прибыл главнокомандующий, принявший личное руководство боем. По его распоряжению в подкрепление правого крыла пошел Екатеринославский гренадерский полк; Коновицын с полками Муромским, Черниговским и Капорским послан усилить центр; Чеглокову с полками Перновским, Полоцким и с ротою конной артиллерии приказано поддержать левое крыло. К правому флангу 1-го кавалерийского корпуса примкнул Кексгольмский полк. Наконец, остальные полки 3-го пехотного корпуса — Павловские, Таврические и Санкт-петербургские гренадеры с тремя артиллерийскими ротами, поставлены в общий резерв за деревней Лубино. Около 7 часов вечера Ней возобновить нападение на центр нашей позиции всеми своими силами. В атаку пошли все 4 бывшие в его распоряжении дивизии: Жерара, заменившего Годена, Маршана, Разу и Ледрю. Истомленные долгим боем полки лейб-гренадерский, Елецкий и Екатеринбургский подались назад; сня­лась с позиций и отступила наша артиллерия. В этот критический момент исполнявший должность дежурного генерала, полковник Кикин, адъютант генерала Ермолова, поручик гвардей­ской артиллерии Граббе, и офицеры Кавалергардского полка Башмаков и де-Юнкер, собрав рассеянных людей, кинулись с барабанным боем в штыки и завязали бой.

 В то же время Барклай, находившийся на большой дороге, сосредоточил огонь нескольких батарей по наступавшим неприятельским полкам и бросил им навстречу Коновницына с тремя свежими пол­ками. После упорного рукопашного боя неприятель был опро­кинуть. На правом фланге позиции французам удалось сбить нашу батарею, но Ермолов повел в штыки лейб-гренадер и восстановил бой. На этом пункте сражение продолжалось до самого вечера. В 9 часов, когда уже совсем стемнело, Тучков 3-ий, отражая атаку неприятеля, повел в штыки полк Екатеринославских гренадер. Лошадь под ним была убита и он, желая ободрить солдат, сам пошел во главе передних рядов. Но гренадеры были опрокинуты, а Тучков, раненый штыком в бок и получивший несколько ран в голову, был взят в плен. Левое наше крыло подверглось обходу неприятельской кавалерии. Заметив это, граф Орлов-Денисов приказал всем 4-м линиям своей кавалерии завернуть левый фланг назад, и, сократив таким образом протяжение фронта между двумя болотами, имел возможность часть войска отделить в резерв.

На правом фланге боевой линии он поставил Елисаветградских гусар и Полоцкий пехотный полк; Перновский полк, построенный в каре, поместил в центр, а Изюмских гусар и полк казаков расположил на левом фланге; артиллеристы были скрыты на пригорке за правым крылом. Между 6 и 7 часами вечера на позицию, занятую Орловым-Денисовым, двинулась дивизия Охса из корпуса Жюно. Выйдя из кустарников, она перешла бублеевскую рощу и направилась против правого крыла позиции. Встреченная картечью 12 орудий нашей батареи и усиленным огнем Полоцкого и Перновского полков, она с большим уроном была отброшена назад и подверглась беспощадному преследованию казаков и Сумских гусар, которые гнали ее до селения Гумничина. В 8 часов бой на нашем левом крыле совершенно прекратился. К наступлению ночи бой окончился с несомненным стратегическим успехом для нас. Цель наша — прикрыть у лубинского перекрестка выход на московскую дорогу нашей армии, задержав наступление противника, была в полной мере достигнута. В сражении при Лубине участвовало с нашей стороны до 22 тысяч человек; неприятель имел в своем распоряжении до 50 тысяч войск. Сражение было чрезвычайно кровопролитное и войска обоих сторон, по общему признанно, покрыли себя славой. Узнав вечером того же дня о Валутинском бое и Лубинском сражении, Наполеон быль страшно недоволен их исходом. Действительно, значение Лубинского сражения было огромно. После боя войска отошли на отдых. После выхода на московскую дорогу всего хвоста колонны Тучкова 1-го уже не было надобности удерживать лубинской позиции. По приказанию Барклая, в ночь на 8 августа снялась с позиции и отправлена вперед вся артиллерия; в 4 часа утра, после ночлега на речке Еровенке, войска левой колонны Тучкова 1-го выступили на Бредихино к Соловьевой переправе, где соединились с войсками правой колонны Дохтурова. Вечером 8 и днем 9 августа вся первая армия переправилась через Днепр. Во время перехода по узким мостам среди войск разнеслась весть, что несут чудотворную икону Смоленской Божьей Матери. Войска благоговейно расступались, творя усердную молитву перед святой иконой. О